У моей лучшей подруги есть брат. Ванька. И вот когда мне было 7, 8 или 9, для Наськи в подруги я еще не годилась, потому как она старше на три с половиной года, дружила я с интересным Ванькой. Наверно, я уже писала об этом. Не помню. Ну так вот. Росли мы два безшабашных уличных ребенка. Жили и девчонки у нас во дворе, но с ними почему-то неинтересно было играть в куклы и магазины. Лучше было с Ванькой, который постоянно что-то мастерил в сарае. Например, плот из пластиковых бутылок и досок. Потом спускал их в пруд, на который мне строго-настрого запрещали выходить, а я все равно ходила, пока мама не видит. Вещали тарзанку на огромной незнаюскока лет иве над водой и катались. Однажды я упала с высоты двухэтажного дома с этой ивы… Или строили самые настоящие шалаши на деревьях. Или сидели с чаем, юппи и белым батоном на сеновале. Бегали на железную дорогу, куда меня тоже не пускали, собирать говняную (это я сейчас только понимаю) землянику, жечь там костры. Залезали в колодцы. Один раз завязли — я по колено, а он по самый пояс, потому что пытался меня вытащить, в тяжелой вязкой глиняной яме. Нас мужики чудом откопали лопатами. Вообщем, все, что было нельзя с девчонками, потому что за ними пристально следили взрослые, мы делали с Ванькой.

 И вот однажды летом нам захотелось купаться. Мы решили сбегать побыстренькому на речку, пока никто не заметил. Идти надо было по ж/д путям (!) около двадцати минут в одну сторону. А в детстве всегда время течет то медленно, то быстро. Я не знаю, сколько мы там бродили, убегали от поездов, собирали цветы и щавель, пока накупались (к слову, плавать мы еще не умели), пока сушили трусы, сняв их в кустах, тогда договорились никому «ни-ни» то, что видели… Короче, по возвращению домой, нас искали всей округой. Я сказала самое страшное для мамы (ведь правда была еще страшнее, не хотела ее совсем уж пугать), что мы гуляли на железке (ж/д так между собой называлась). Получила неделю домашнего заключения. По сути-то все закончилось хорошо, не считая того, что мама правду все же узнала. Мне было 7, Ваньке 6 лет.

 Это я к чему. Это я к тому, что смотрю на нынешних детей. Наськиному сыну исполняется 7 в ноябре. То есть он сейчас как я тогда. Это я в таком возрасте умотала на речку??? Это я в таком возрасте гуляла в таких местах?! Так и хочется себе по башке надавать. Это же дети! На речке к нам подошла лишь одна женщина и спросила, где взрослые, мы легко отнекались, дескать «вон там за кустами» и она успокоилась.Через каких-то три года мой Егор будет таким же и мне страшно, а вдруг ему передались гены и он будет как и я строить из себя паиньку, а на самом деле делать все, что только захочется пока никто не видит?! Да я его одного на улицу и не выпущу. А сейчас никто и не выпускает. Только сейчас до меня доходят мамины слова в правильном контексте «тебя воспитала улица, а не мать».

 Ваньку я не видела больше десяти лет. То есть когда последний раз пересеклись он был глубоко подростком, стесняющимся девочек. И вот сидели мы недавно с девчонками в баре, а он решил заехать развести нас по домам. Приехал такой мужчинка, я аж застеснялась. Наглый. Всю дорогу веселили девчонок рассказами из нашего общего детства. " А ты помнишь… ", «А ТЫ помнишь...?», у девчонок только глаза раскрывались от удивления.

  Наська постоянно таскает мне их семейные шмотки подшить, подлатать. Принесла тут и Ванькины летние толстовки, нужно было длинные рукава укоротить до футболочных. А знаете, от этих футболок так и пахло детством. Столько историй сразу пронеслось перед глазами. Странно представить, но у того мальчишки, вертящегося в растянутых трико на турнике, вот уж примерно год как родился сын.

 Короче, я старею, господа.